Это определенно были женщины, обычно теряющие голову отфотографий артистов кино. «Ретушированная фотография», – подумала Хелен. Что-тово внешности Джорджа Албера казалось искусственным, словно кто-то осторожновывел карандашом ровный греческий нос, идеально точную линию бровей и придаллегкую волнистость густым блестящим черным волосам. Однако художник забылобработать рот. Губы оказались слишком пухлыми, а подбородок выдавался вперед.Это несколько портило общее впечатление, добавляло резкости, указывало натщеславность, грубость и жестокость.

– Что там случилось с котенком? Он взбесился? – спросилДжордж Албер.

«Голос у него такой же, как лицо, – подумала Хелен. –Ретушированный вместо естественного. Слишком правильный, чтобы быть настоящим».

– Кухарка сказала мне, что он тебя поцарапал, – продолжалАлбер. – Дай мне взглянуть на твою руку.

Джордж Албер попытался взять ее своими длинными сильнымипальцами, за которыми он тщательно ухаживал. Хелен было неприятно егоприкосновение. Она отдернула руку.

– Со мной все в порядке, – заявила Хелен. – А Эмберайс несошел с ума. Его…

– Ты не знаешь, – покачал головой Джордж Албер. – Из того,что сказала кухарка…

– Она узнала обо всем от тети Матильды, – перебила Хелен. –Котенка отравили.

– Отравили? – с недоверием переспросил Албер.

– Да.

– Это точно?

– Точно.

– Я не понимаю.

Джеральд Шор открыл дверцу машины и вышел.

– Особой сообразительности для этого не требуется, – заметилон. – Отраву засунули в кусочки мяса, которыми накормили котенка. Кто-то оченьпостарался, дав ему большую дозу, которая точно оказалась бы смертельной, еслимы немедленно не отвезли бы его к ветеринару. Еще яснее я объяснить не всостоянии.

Джордж Албер, очевидно, не уловил сарказма.

– Я не имел в виду, что не понимаю, что произошло. Я непонял, почему, – заявил он.

– Ответ очевиден. Кто-то хотел избавиться от котенка.

– Но зачем?

Этот вопрос заставил Хелен глубоко задуматься. Онаповернулась к своему дяде, нахмурив лоб.

– Да, дядя Джеральд, зачем кому-то травить Эмберайса?

Дядя Джеральд постарался как можно скорее закончить тему иответил, как показалось Хелен, слишком резким тоном:

– Трудно понять психологию отравителя животных. Людиподбрасывают кусочки отравленного мяса во дворы. Как говорил ветеринар, в нашемрайоне это очень распространено.

Хелен наблюдала за тем, как Джордж Албер и ее дядя, неотводя глаз, смотрели друг на друга. Она увидела, что более молодому мужчинесвойственна агрессивность, заставляющая двигаться вперед под огнем противника,ни в коем случае не отступая.

– Сомневаюсь, что котенка отравили таким образом, – заявилАлбер. – Один кусочек мяса – не исключено. Но несколько – навряд ли.

Джеральд Шор принял оборонительную позицию, что ему явно ненравилось.

– Несколько кусочков мяса могли бросить во двор такимобразом, что они упали очень близко один от другого, – возразил он. – Не вижупричины, почему бы котенку не попробовать их все.

Джордж Албер повернулся к Хелен:

– Когда котенок последний раз выходил на улицу, Хелен?

– Не знаю, Джордж. Не помню, чтобы он вообще выходил послетрех.

– Значит, он съел отравленное мясо в три часа?

– Ветеринар утверждает, что за несколько минут до первойсудороги, незадолго до того, как мы его к нему привезли. То, что мы так быстроотреагировали, спасло котенку жизнь.

Джордж Албер медленно кивнул, словно слова Хелен подтвердиликакие-то его подозрения, а потом внезапно объявил:

– Ну, я пошел. Я просто заглянул на минутку, увидимсяпозднее. Мне жаль, что все так получилось с Эмберайсом. Тебе придется егоподлечить.

– Естественно, – ответила Хелен. – Я планирую отвезти его кТому Лунку на несколько дней.

Джордж Албер перешел дорогу к тому месту, где стояла егомашина, сел за руль и уехал.

– Терпеть его не могу, – заявил Джеральд Шор с чувством, чточрезвычайно удивило племянницу.

– Почему, дядя Джеральд?

– Не знаю. Он… слишком самоуверен. Это еще можно понять учеловека значительно старшего по возрасту, но у него-то, черт побери, откудатакие манеры? И кстати, почему он не в армии?

– Дефект левого уха, – объяснила Хелен. – Разве вы необращали внимания, что он всегда стоит правым боком к тому, с кемразговаривает?

Джеральд хмыкнул.

– Просто выставляет свой профиль наиболее выгодной стороной.Ты заметила, как он держит голову? Копирует кого-то из актеров, пользующихсяпопулярностью у женщин.

– Нет, дядя Джеральд. Вы несправедливы. Это все из-за слуха.Я точно знаю. Он пытался пойти в армию, однако его не взяли.

– Когда Джерри Темплар возвращается обратно в лагерь? –сменил тему дядя Джеральд.

– В понедельник.

Хелен постаралась не думать, как скоро им придетсярасстаться.

– Он знает, куда его пошлют?

– Если и знает, то не говорит.

Они стояли перед входом в дом. Джеральд толкнул дверь,пропустил Хелен, но не последовал за ней.

– У меня в городе есть дела, – сообщил он. – Тебе тожевскоре придется уехать. На ужин ты не поспеешь, так что лучше предупреди, чтодоговорилась поесть вместе со мной. Это удовлетворит Матильду, и ты сможешьпровести с Мейсоном столько времени, сколько понадобится. Как я предполагаю, онпотребует подробных объяснений. Буду ждать вас перед «Воротами замка» в девять.

Джеральд Шор захлопнул дверь до того, как Хелен смогла снованапомнить ему, что дядя Франклин особо обращал внимание на то, что никто, кромеПерри Мейсона, даже не должен знать про встречу в «Воротах замка».

Перри Мейсон обладал своеобразным магнетизмом, частосвойственным высоким мужчинам. Все его черты и манеры излучали спокойствие, итолько в периоды стресса его неукротимая натура выходила на поверхность.Например, выступая перед присяжными заседателями, он мог действовать какопытный и талантливый актер. Его голос модулировал и служил усилению нужныхслов. Вопросы оказывались острыми, как бритва, и разрезали ложь, преподносимуюмрачными и упрямыми лжесвидетелями. Когда слушание дела в суде достигалокульминации, он мгновенно реагировал на изменение ситуации, быстро соображал,словно читал мысли других, играл на чьих-то эмоциях, перебарывал противников.Он использовал нестандартные методы и убеждал в своей точке зрения. Никогда неотступающий от железной логики, он всегда был готов подкрепить любоепредставляемое им суждение неопровержимыми доказательствами.